jeudi 25 juillet 2013

Après la chute / После грехопадения

Le 20 janvier 1965. Comédie dramatique en deux actes d'Arthur Miller. Texte français de Henri Robillot. Musique de scène de David Amram. Mise en scène de Luchino Visconti. Scénographie de Mario Garbuglia. Costumes de Christian Dior. Interprétation: Annie Girardot, Michel Auclair, Marcelle Ranson, Jeanne Aubert, Clotilde Joano, Veronique Vendell.
Théâtre du Gymnase, Paris

Премьера -- 20 января 1965 года. Драма Артура Миллера в двух актах . Французский текст Анри Рубийо. Музыка Давида Амрама. Постановка Лукино Висконти. Сценография Марио Гарбулья. Костюмы Кристиана Диора. Актёры: Анни Жирардо, Мишель Оклер, Марсель Рансон, Жанн Обер, Клотильда Жоано, Вероник Вандель.
Театр Жимназ, Париж



 "Marylin or non, la création d'Annie Girardot fera date. On se souviendra longtemps de l'étonnante divercité avec laquelle elle fait évoluer son personnage deux heures durant"
(Paris*Théâtre, № 216, 1965)

"Похожа она на Мерилин или нет, создание Анни Жирардо войдёт в историю. Разнообразие средств, при помощи которых актриса заставляла эволюционировать свой персонаж на протяжении двух часов, надолго останется в нашей памяти"
(Paris*Théâtre, № 216, 1965 год)

 Annie Girardot (Maggie) et Michel Auclair (Quentin) / Анни Жирардо (Мэгги) и Мишель Оклер (Квентин)

ANNIE GIRARDOT va revivre le drame de Marylin
"ELLE", le 17 décembre 1964, №991


Annie Girardot et Renato Salvatori avec leur fille Giulia
Анни Жирардо и Ренато Сальватори с дочерью Джулией


 Annie Girardot avec sa fille Giulia
Анни Жирардо с дочерью Джулией


Annie Girardot et Luchino Visconti repètent "Après la chute" d'Arthur Miller au théâtre du Gymnase
Анни Жирардо и Артур Миллер репетируют "После грехопадения" Артура Миллера в театре Жимназ


Luchino Visconti, Annie Girardot, Michel Auclair et Arthur Miller. Paris, 1965
Лукино Висконти, Анни Жирардо, Мишель Оклер и Артур Миллер. Париж, 1965г.

Annie Girardot essaye la robe de mariée de Christian Dior pour le spectacle "Après la chute" le 6 janvier 1965
Анни Жирардо примеряет свадебное платье от Диора для спектакля "После грехопадения", 6 января 1965г.
 

АННИ ЖИРАРДО воплотит драму Мерилин
"ELLE", 17 декабря 1964г., № 991

Розовый дом Анни на площади Вогезов. Две дощечки на двери, два имени, одно под другим: сначала -- "Сальватори", затем, внизу --"Жирардо", как бы обозначая следующее: "Знаете, актриса Жирардо, профессия, амбиции, воля... это отныне на втором месте. Я -- мадам Сальватори, вот что главное!"
Она и доказала это: вот уже три года, как актриса покинула Париж, друзей, родных, театр и кино для того, чтобы стать настоящей римлянкой. Родила ребёнка, и в свидетельстве о рождении её дочь записана не Жюли и не Жюльетт, а Джулией. По-итальянски.
И тем не менее вот уже неделя, как Анни Жирардо вернулась. Для того, чтобы участвовать в пьесе Артура Миллера, пресловутой пьесе, которая описывает жизнь автора и драму Мерилин как "После грехопадения". Театр Жимназ, 15 января, постановка Висконти.

Dans les bras de Luchino Visconti, Annie Girardot donne la réplique à Michel Auclair. Paris, Théâtre du Gymnase
Мишель Оклер, Анни Жирардо и Лукино Висконти во время репетиции в театре Жимназ 
 
Вот. Но сейчас мы не там. Мы на кухне. Влюблённая Анни любовно присматривает за эскалопами в сковородке. (Маленькое уточнение -- на самом деле никакие это не эскалопы, а салтинбока, по-итальянски, приправленные обильным соусом и пармезаном).
Она говорит: "О-ля-ля..." Перемешивает соус, пробует. Повторяет: "О-ля-ля, это ужасно. Нужно подумать о слесаре, сделать заказ на горячую воду, подписать договор по газу, вызвать каменщика. чтобы выложил камин, о-ля-ля...".
Чтобы лучше жестикулировать, как на площади Испании в Риме, она берёт в руки деревянную ложку: "Чем я ещё занимаюсь перед генеральной? Вообразите себе: двери, плинтуса, и, кроме того, новая лестница, винтовая, которая соединяет столовую с чердаком, сделавшимся гостиной. Это я  всё покрыла восковым лаком! А перед этим зачистила шкуркой! Мои ногти сейчас в таком состоянии..."
Она ликует... 
 "Кастрюли -- в моей жизни я нуждаюсь в них безостановочно! Только подумайте: у меня четыре дома! Поэтому, когда я покупаю кастрюли, то говорю себе: это для кухни! Но для которой, спрашивается? Потому что на самом деле у меня четыре кухни, да нет же, что я говорю, у меня восемь кухонь!"
"Ванные комнаты? Подождите...девять, я думаю. Душевые тоже нужно считать? Ах, да, я ещё не посчитала ванные-трансформеры... ага, всего одиннадцать."
"А сколько спален? (она считает) -- 1, 2, 3, 7, 9, 12". Объявляет торжественно: "Двенадцать спален!" Задумывается: "А, нет: тринадцать. Одну забыла!"
"Нет, позвольте... представляете, сколько получается комплектов белья! Я же не могу таскать их за собой в чемоданах из одного дома в другой! Да я бы умерла! Для чего всё это? Прежде всего для друзей. Мы с Ренато обожаем дружить. И, поскольку мы хотим, чтобы наши друзья хорошо себя чувствовали, оборудовали каждую гостевую комнату собственной ванной и кухней".
"Итак, я перечисляю:  большой дом в Риме, пять этажей, по одной кухне на каждом. Дом в Форте де Марми, это фамильный дом, там родился Ренато, и его мама тоже. В Тоскане, на севере от Пизы. Его родные живут там круглый год, очень спокойное место, тихое, толстые стены, напротив сосновый бор, там очень хорошо... Дом на пляже в сорока километрах от Рима, по дороге на Неаполь, который принадлежал Висконти, настоящий "таитянский домик", там нет электричества, это чудо, мечта, море рядом клокочет. Там есть растения, которые расцветают в один момент: бах, и это взрывается! И создаёт сказочные тени...

Annie Girardot et Renato Salvatori devant la maison de la plage offerte par Visconti 
Анни Жирардо и Ренато Сальватори у пляжного домика, подаренного Висконти
 
И затем дом, который здесь, на площади Вогезов, мы переехали сюда недавно, даже ремонт ещё не кончился."
Она смеётся: "Я горжусь: мой дом, именно мой, вы можете увидеть на пятифранковых билетах, подождите, сейчас я вам покажу, там видно моё окно... а на итальянских купюрах в 10 тысяч лир нарисован мой дом в Риме, поскольку он расположен рядом с Капитолием!".
"Италия для меня... Ох, когда я была на последних месяцах беременности, то больше не могла спать и наблюдала восходы, восходы солнца над Римом в мае, в июне, всю эту красоту... Я влюблена в Рим.
Рим -- это потрясающе... Дом, где мы живём (они это называют палаццо), построен как раз на месте храма Аполлона. Шесть этажей с террасой напротив Капитолия и театра Марчеллус. Слышно поющих петухов на рассвете. 
Да, конечно, у меня масса друзей в Италии, но там дружат не так, как во Франции: в Риме больше ощущаешь "банду": мы например, из окружения Висконти. А не Феллини. Нет, я бы хотела... ох, как я бы хотела сниматься у Феллини!" У неё мечтательное лицо. И затем: "Феллини гений. Один из трёх или четырёх самых великих в мире. Мастроянни? Да,  это большой друг. Антониони? Нет, мы не в его банде. Кроме того, я сомневаюсь, что он когда-либо думал о моей кандидатуре: у него есть Моника Витти." 
"Джулия, 2 года, 5 месяцев, это моя дочка, моё сокровище, моё чудо! У неё голубые глаза, светло-каштановые волосы, круглая мордашка. Я её обожаю! Да нет, она на меня не похожа! Во всяком случае, я не нахожу. Ох, ну если хотите, у неё мой рот. Но это вылитый Ренато. Я в ней души не чаю. "

 Annie Girardot avec sa fille Giulia, 1965
Анни Жирардо с дочерью Джулией, 1965 год

Я со своей дочерью разговариваю "по-китайски". Она мне говорит: "gouzi, puffi, mami", я ей отвечаю: "bizou, câli, amore", она меня понимает, я её понимаю -- это потрясающе! Ещё мы по-французски говорим. Но если мне надо быть уверенной, что мои слова останутся там, в её маленькой головке, я говорю с ней по-итальянски. "
Она берёт Джулию на руки. Поёт, напевает, импровизирует, как настоящая итальянская мамочка, la Mamma: " Domani vieni con me. E dormiremo insieme, nel mio letto. Tu piace?" ("Завтра ты придёшь со мной. Мы будем спать вместе, в моей кровати. Хочешь?")
Джулия, сверкая ямочками на щеках: "Si... si...", и сворачивается клубком, как хорёк. 
Площадь Вогезов погружается в синеву. Анни включает лампу, смотрит на часы... "Телефон... мне показалось, что я слышала звонок... "
И после: "Нет, ещё не время. Ренато звонит мне каждый вечер." Она рассказывает: "Мы часто бываем разлучены. Он снимается в одном фильме, я в другом. Где он сейчас? Но... на охоте. В окрестностях Рима."
"Как? Вас удивляет, что я не настаиваю на том, чтобы он ко мне присоединился по случаю 48-часовой передышки в съёмках? Но в этом как раз и заключается любовь. В том, чтобы оставлять свободу. "  
"Вы знаете, Ренато -- прекрасный спортсмен, он нуждается в том, чтобы дать себе отдых. Лыжи. Плавание. Теннис. Охота. Охота в особенности -- это для него такая страсть! Всё-таки я не буду разлучать его с утками и бекасами. Я его вижу, как если бы была там. Три часа утра, ещё ночь, скоро утро... Ренато и его собаки. Его шесть собак. Запах пруда. Ренато в болотных сапогах, счастливый, в полном одиночестве, вдыхает воздух, охотится за утками... как он это любит..." Одна из этих улыбок на её лице...

 Annie Girardot dans "Après la chute"
Анни Жирардо в спектакле "После грехопадения"

"Мерилин. Само собой: такой как она быть невозможно! И не потому что я играю её роль в пьесе, я должна представить себя... Во-первых, внешне: даже если бы я себе сделала вот такую грудь (она делает жест). Нет, это невозможно...ну вот! (вздыхает) Поскольку нельзя воспроизвести сексапильность -- она или есть, или её нет -- нужно, чтобы я нашла что-то другое... нужно, чтобы я самореализовалась. Да, это так: чтобы я себя "нашла".Вначале трезво посмотреть на себя. И сказать себе, что даже если грудь у меня поменьше и не такой круглый зад, в Мерилин есть то, что я могу понять... (она загибает пальцы): беспомощность, наивность, лучезарность, смех. И потом, сразу же, слёзы. Да, всё это я в состоянии передать. "
"Проблема одной женщины: по какой причине она смогла прийти к самоубийству? Я могу это представить."
И вдруг она замолчала. А затем -- монолог: "Лицо смерти. И в то же время, тело богини..." Слово "богиня" щёлкает в её сознании."Это как навязчивая идея: ... шарм... красота... И очевидно,что для данной роли это необходимо..."
Она повторяет: "В конечном итоге... да... это вопрос менталитета... Возможно мне надо будет постоянно думать о... (она смеётся) ...взять взаймы вызывающую задницу... бока красивой кобылки... нахальство...Нужно, чтобы я разделась морально и физически на сцене. Целиком. До сердца. НУЖНО! Гоп! Гоп! Это должно быть душераздирающе! Сделать так, ка если бы это я была красавицей, двадцать парней, висящих на её нижних юбках, а потом вечером, одна, снотворные пилюли..." 

 Annie Girardot dans "Après la chute". Photo Dominique Nohain
Анни Жирардо в спектакле "После грехопадения"
"Режиссура, костюмы -- всё это чрезвычайно важно. Например, когда я начинаю репетировать текст, как мы это делаем там, в Жимназ, за опущенным занавесом, за круглым столом, с Висконти, председательствующим словно на административном совете, он, естественно, не упускает ничего. "
"И потом, день ото дня, слова начнут расти, расти во мне, прорастать, как фасоль на марле, сначала ростки, потом они появляются всюду, разрастаются в лес, в настоящую словесную растительность. И ты становишься пе-ре-пол-нен-ной."
"И вот в этот самый момент, то чего я должна из бежать, то чего делать не надо будет, так это обезьянничать, копировать образец. Не притворяться Мерилин, но найти правду."
"Она приходит, приходит, правда театра. Но она всегда во многом зависит от того, как меня оденут. "
"Лукино Висконти, к примеру, я его знаю, я уже делала с ним "Двое на качелях, и это... такое воспоминание! -- я знаю, что он найдёт для меня платья... внутри которых я окажусь как бы в коже Мерилин."
"И я знаю, что в платьях такого фасона я буду ходить по-другому. Смеяться и плакать не так, как привыкла."
"Это же понятно: если я останусь в моём костюме-двойке, в моём свитере, то не смогу поверить в свой персонаж."
"Артура Миллера я видела всего два раза в жизни: один разв Риме у Висконти, а потом в Париже. Глаза у него хитрые-хитрые. Это большой лис."
"Он постоянно повторяет, с тех пор, как написал эту пьесу, "После грехопадения", что роль Мэгги -- та, которую я буду играть, что она не имеет ничего общего, абсолютно ничего общего с Мерилин!"
"Я не верю в его искренность, когда он это утверждает."
"Что касается меня, то оба раза, когда я видела его, я не переставая думала: "Вот на этом плече покоилась головка Мерилин... Вот эти губы она целовала... "


 Annie Girardot (Maggie) et Michel Auclair (Quentin). Photo Dominique Nohain
 Анни Жирардо (Мэгги) и Мишель Оклер (Квентин)

 "Итальянцы говорит обо мне: "интеллектуальная"!... Не знаю, почему. Я думаю, что они говорят это по привычке. Если женщина худенькая, то тогда они думают: "тощая", а потом сразу: "угловатая..." Это не о пьесе Миллера они судят как об "интеллектуальной", это обо мне. Они считают, что довольно нахально с моей стороны пожелать воплотить Мерилин -- округлую, спелую, нежную..."
"Вот доказательство: Моника Витти уже месяц как играет в Риме роль, которую я буду играть в Париже. И по её поводу они не говорят об интеллектуальности ни слова! Она такая блондиночка... Для римлян она "la star".
"Поеду ли я посмотреть спектакль с Моникой? Нет."
Она повторяет уже не так сухо: "Вы понимаете... было бы рискованно попасть под её влияние... после нескольких дней моих собственных репетиций."
... Ровно через месяц занавес поднимется над бледной от волнения Анни Жирардо. Она будет с трепетом обретать себя в коже Мерилин. Трепетать, вновь обретая Париж. После трёх лет отсутствия...

M.S. 

"Pour Visconti, elle accepte d'être Marilyn dans la pièce d'Arthur Miller "Après la chute". C'est un gageure. Ou une bravade. On la met en garde, mais elle n'écoute pas. Quand elle se déshabille, sur la scène du théâtre du Gymnase, elle ne pense qu'à Marilyn. Mais les journaux parlent de strip-tease. Elle a teint ses cheveux en blond pour ce rôle qu'elle avait d'abord refusé, mais elle n'est pas, ne peut pas être Marilyn. Elle le sait mieux que quiconque. Après cinquante représentations, la pièce s'arrête: c'est un échec. Annie l'accepte sans sourciller." ( Françoise Gilles "Annie Girardot", 1971 éd. E.P. Denoёl, Paris) 


 Annie Girardot dans "Après la chute". Photo Dominique Nohain
 Анни Жирардо в спектакле "После грехопадения"

 "Ради Висконти она соглашается стать Мерилин в пьесе Артура Миллера "После грехопадения". Это сумасшедший риск. Или бравада. Её предостерегают, но она не слушает. Когда она раздевается на сцене театра Жимназ, то думает только о Мерилин. Но газеты пишут о стриптизе. Для этой роли, от которой вначале отказывалась, она перекрасилась в блондинку, но она не Мерилин, она не может быть Мерилин, она знает это лучше, чем кто бы то ни было. После пятидесяти представлений спектакль сходит со сцены: это провал. Она приняла его, не дрогнув." ( Франсуаза Жилль "Анни Жирардо" / "Annie Girardot", 1971 éd. E.P. Denoёl, Paris)

Aucun commentaire:

Enregistrer un commentaire